Юлия Федотова - Колумбы иных миров [HL]

— Вот именно! Вы уже тысячу раз ходили, а нам тренироваться надо! Значит, пойдем мы с Ильзой! — радостно объявил Эдуард.

Что тут возразишь? Действительно, бойцам надо тренироваться…

Тренировка прошла успешно. Подобраться к беспечным пришельцам почти вплотную оказалось совсем просто — никакой защиты у них не было. Похитители подползли бесшумно, прячась в густой зелени, нашептывая формулы заговора для отвода глаз, длинной палкой зацепили за лямку, подтянули добычу к себе и поспешили восвояси. Охотники не сразу заметили пропажу, а потом долго шарили по окрестным кустам, искали. Забавно было наблюдать, как они бродят по поляне, тощенькие, длинноногие, похожие на белых аполидийских цапель…

Небывалый случай! — покачал головой проводник.

Хорошо, что в капсуле имелось запасное ружье, свое цакас Инолга ухитрился потерять. Разум говорил ему — ничего удивительного, это просто рассеянность на нервной почве, с каждым может случиться. Но незнакомое чувство, темное и древнее, некий архаический инстинкт, живущий в самых тайных глубинах души, подсказывал, нашептывал зловеще: не к добру это, ох, не к добру…

Но изменить уже ничего было нельзя. Охота началась.

Они шли, выстроившись широкой шеренгой. Проводник — чуть впереди, с ружьем на изготовку. Еще пятеро сотрудников фирмы прикрывали тыл. Цакас Инолга оказался правым крайним в строю — замешкался и не успел занять место в середине строя, казавшееся ему менее опасным. Лувала он даже не видел, тот ушел с друзьями на левый фланг. «Нарочно!» — с горечью думал отец. Он впервые заметил, что сын начал его сторониться. Инолга знал, что все дети однажды вырастают — таков закон жизни, — но все-таки грустил. И эта новая эмоция на некоторое время даже вытеснила страх…

Чем ближе к городу подходила шеренга, тем мутнее и чернее становилось на душе у цакаса Инолги. Горечь и страх сменились странной, нездоровой эйфорией. Ему передавалось взвинченное, кровожадно-радостное настроение соседей, их азарт, их нетерпение. Если бы не переводчик, сдерживающий порывы самых рьяных охотников, многие уже сломали бы строй и сорвались на бег. Они больше не контролировали себя. Они больше не были робкими кабинетными клерками и скучными чиновниками, стремящимися к комфорту и безопасности. Цивилизованность слетала с них, будто сухая луковая шелуха, обнажая крепкое и острое ядро. Генетическая память предков, отважных воинов и бывалых охотников, заставляла чаще биться сердца. Кровь закипала от предвкушения скорой и славной битвы. Упоительное, пьянящее чувство мужской сплоченности возникает, когда шагаешь вот так, плечом к плечу, с оружием в руках, с удалой песней на устах, сильный и смелый, по пыльным дорогам чужих миров. Ты — хозяин! Ты — победитель! Трепещи, все живое! Человек идет!..

И вдруг все это оборвалось, внезапно и жестоко. Громкий отрывистый хлопок, короткий болезненный вскрик, неловкий взмах руками… Отлетев назад и вбок, проводник тяжело рухнул навзничь, под ноги своим клиентам. «А-ах!» — прокатилось от центра шеренги к краям. И не стало больше сильных и смелых воинов. Робкие клерки и скучные чиновники замерли от ужаса, сбившись в кучу подле недвижимого тела. Они жались друг к другу, напуганные, растерянные и слабые, позабыв о грозном своем оружии. Нелегко это — превращаться из охотника в жертву…

— Стрельну-ка я на пробу! Хочу во-он того хмыря снять! Уж больно наглый! — Энка поднялась на колени, вскинула лук.

— Подожди, — остановил Хельги. — Помнишь, жрец говорил, стрелы их не берут. Давай испытаем огневую мощь иного мира. — Он извлек из кармана небольшую железную загогулину…

…Кошмар продлился недолго, минуту-другую. Потом проводник поднялся, скривил в поддельной улыбке побелевшие губы и громким, звенящим от боли голосом объявил:

— Все хорошо, господа, все прекрасно, не волнуйтесь! Кто-то из дичи метнул камень, такое изредка случается… — Он улыбнулся еще шире и неестественнее. — Согласитесь, ощущение легкой опасности придает охоте особый колорит! Кстати, вы можете убедиться в отличном качестве нашего защитного костюма. Посмотрите, вот сюда пришелся удар. Чувствуете, как затвердела ткань? А тело под ней цело и невредимо!

Клиенты толпились подле счастливо воскресшего, радостно хлопали по плечам, с любопытством тыкали пальцем в бок — каждое прикосновение отдавалось жгучей болью в сломанном ребре. Потому что врал проводник. Стрелы, копья, боевые топоры — да. Но не то, что было зажато у него в кулаке. Тонковата оказалась чудо-защита. Не рассчитывали ее против того оружия, что должно было появиться в этом мире не раньше чем через пятьсот лет. Сэкономила фирма на комфорте и безопасности клиентов…

— Не-а! Железные рыбки их тоже не берут! — Ильза с увлечением таращилась на охотников в двуглазую подзорную трубу. — Вон он, встал, отряхивается!

— Это не рыбки. Это называется пуля, — поправил демон-убийца. — Пистолет и пуля.

— Пу-ля! — хихикнула Ильза. — Пу-у-ля! — Чужое слово было таким смешным! Она хотела и второе слово сказать, но не выговорила. Поэтому повторила еще раз: — Пуля.

— Одна речь не пословица, — выдала очередную народную мудрость вредная сильфида.

Эдуард отобрал у Ильзы прибор.

— О! И правда встал! Улыбается, зараза! Ни царапины на нем!.. Теперь они его трогают… Зачем они его трогают?

Урожденному сприггану приборы на таком расстоянии были не нужны. Он видел, слышал и даже понимал, благо уже научился демоническим образом преодолевать языковые барьеры.

Энка уже не раз поддразнивала боевую подругу: «Вот видишь, как все несправедливо устроено! Ты тратишь на изучение языков годы, а Хельги стоит только пожелать — и он понимает чужую речь, и мы заодно с ним. Вся твоя наука коту под хвост. Обидно, да?» — «Нет, — спокойно отвечала диса. — Я языковед, а не переводчик, не путай. Лингвистика отнюдь не сводится к примитивному пониманию чужой речи».

Примитивно или нет, но на вопрос принца Хельги ответить смог.

— Они любуются, как затвердела от удара его одежда. Удивляются! Странно! Не знают, что ли, как работает собственная защита?

— Ничего странного, — возразила сестра по оружию. — Не видишь разве, что это за публика? Среди них настоящих воинов — раз-два в обчелся: один впереди, пятеро позади. Остальные — не пойми кто. Кисейные барышни на прогулке! Их обстреляли — ни один даже оружие на изготовку не взял. Столпились, как перепуганные овцы! Если бы не защита, мы бы их…

— Вот-вот! Если бы не защита! С ней-то что прикажете делать?! — невежливо перебил Орвуд.

Тем временем порядок в строю охотников был восстановлен, и шеренга продолжила движение.